Глава 9. Старинные фолианты, книги, свитки
История книжного искусства
Континентальная Европа: «темные века» (конец VI — середина VIII вв.)
Александр Зорич
Когда вместе с падением Западной Римской империи пришел конец крупномасштабной книготорговле и, соответственно, книгоизданию, сохранение старых и создание новых книг было спасено возникновением монастырей. Первым в ряду великих монахов Запада стоит Бенедикт Нурсийский, который основал монастырь в Монте-Кассино (Северная Италия) в 529 г. Одновременно с этим он создал монашеский орден, получивший название бенедиктинского по имени своего основателя. Устав бенедиктинцев, Регула (Regula), не содержал статей, регламентирующих деятельность по созданию книг, но отводил монахам специальное время для чтения и оговаривал, что каждый монах должен прочитывать не менее одной книги в год. Устав запрещал частное владение книгами, но всемерно поощрял создание и преумножение общественных монастырских библиотек.
В 585 г. монастырь Монте-Кассино был разорен лангобардами герцога Зотто, и монахи были вынуждены перебраться в Рим. Там под влиянием папы Григория Великого, бенедиктинцы стали не только уделять больше времени самообразованию, но занялись также интенсивным переписыванием книг как для своих орденских нужд, так и для Церкви в целом. Эта деятельность в дальнейшем стала неотъемлемой частью политики бенедиктинцев.
Другой важный очаг монашеского движения был создан Флавием Магном Аврелием Кассиодором (487 — 580 гг.), римским нобилем, занимавшим высокий пост при дворе остготского короля Теодориха. Около 540 г. Кассиодор, удалившись от государственных дел, основал в своем имении подле городка Сциллаце на берегу Тарентского залива (Южная Италия) монастырь, вошедший в историю под названием Виварий (Vivarium) . Наблюдая вокруг себя распад и гибель классической греко-римской культуры, Кассиодор приложил множество усилий к тому, чтобы собрать как можно больше книг в библиотеке своего монастыря. В 562 г. он написал знаменитое «Руководство к изучению Божественной и светской литературы» («Institutiones divinarum et saccularium litterarum»), которое стало первым средневековым библеистическим исследованием.
Данная копия «Руководства» Кассиодора была выполнена во второй половине VIII в. в Южной Италии.
Это единственный документ, по которому мы можем судить о внешнем виде Вивария. Обратим внимание на специальный каменный садок для разведения рыб (в нижней части листа).
«Руководство» содержало многочисленные сведения о каноне, экзегетике, библейских «видах речи» (species dictionis), а также практические рекомендации монахам-переписчикам по изготовлению копий священных книг. Кассиодор показал, что в Библии наличествуют литературные приемы и жанры, сходные с теми, что известны и у античных авторов. Поэтому Кассиодора принято считать также одним из основоположников библейской литературной критики.
Кассиодор указал на необходимость иметь в каждом монастырском скриптории специального редактора, который будет сличать копию с оригиналом, исправлять допущенные переписчиком ошибки, выделять красными чернилами особо важные места и следить за единообразием пунктуации. Основатель Вивария также настаивал на соблюдении единых норм орфографии, чему посвятил отдельный трактат «De orthographia».
К сожалению, Виварий закрылся вскоре после смерти Кассиодора, но работы этого выдающегося римлянина оказали большое воздействие на гуманитарную политику папы Григория и бенедиктинцев.
Таким образом, к концу VI — началу VII вв. сформировалась одна из важнейших констант средневековой культуры: книги, книжная миниатюра и книжная ученость стали неотъемлемым атрибутом монашеского движения. Росло количество монастырей, укреплялся авторитет Церкви — увеличивалось количество и качество книг.
При этом с конца VI и до последней четверти VII вв. главным центром книгоиздания в Западной Европе оставался Рим. Именно сюда стекались паломники со всех западных и северных окраин христианского мира, именно здесь они приобщались к святыням и приобретали дефицитные книги для своих удаленных приходов. Например, священник Бенедикт Бискуп в VII в. предпринял пять поездок из Англии в Рим и приобрел значительное число книг для монастырей Веармут и Ярроу. Именно деятельность Бенедикта Бискупа позволила в дальнейшем известному англосаксонскому историку Беде Достопочтенному, монаху из Ярроу, написать свою «Церковную историю английского народа», не покидая стен монастырской библиотеки.
Вторым по значимости после Италии монастырским регионом стала Ирландия. Еще во время многократных германских вторжений в Галлию в V в. галло-римские интеллектуалы искали на этом острове спасения от дружин свирепых языческих вождей. Они привезли с собой и христианские книги. Согласно преданию, первый монастырь был основан в Ирландии св. Патриком еще в 385 г.!
В 563 г. св. Колумба (521−597), знаменитый ирландский миссионер и путешественник, принес христианство в Шотландию.
«В этот год Этелберт принял королевство кантуарианцев и владел им пятьдесят три зимы. В его время святой папа Григорий послал нам крещение. Это произошло на тридцать второй год его правления.
И Колумба, проповедник, пришел к пиктам и обратил их в веру Христову. Они жили на северных болотах. И их король отдал ему остров Иона площадью в пять хайдов , как они говорят, где Колумба построил монастырь. Там он был аббатом тридцать две зимы; и там он умер, когда ему было семьдесят семь лет. Этим местом до сих пор владеют его преемники" (Большая Англосаксонская хроника).
Последователи Колумбы продолжили обращение северной Англии. Св. Айдан (ум. 651 г.) основал монастырь в Линдисфарне, где впоследствии было создано знаменитое Линдисфарнское Евангелие.
В 596 г. по указанию папы Григория монах Августин и сорок его последователей принесли христианство на юг Англии, в Кент. (А вместе с христианством и то самое Евангелие св. Августина Кентерберийского, о котором было рассказано несколько страниц назад.)
Ирландский монах св. Колумбан (543−615 гг., не путать с св. Колумбой) предпринял великое миссионерское путешествие по континентальной Европе, в ходе которого основал такие знаменитые впоследствии монастыри, как Луксей в Бургундии и Боббио в Северной Италии. Немного забегая вперед, следует сказать, что век спустя английский монах Бонифаций предпринял аналогичное путешествие в Германию, итогом которого стало возникновение монастыря на берегах реки Фульды, также прославившегося впоследствии своими книгоиздательскими традициями.
Нарисованная нами радужная картина миссионерского движения может вселить в читателя уверенность в том, что основание каждого нового монастыря автоматически влекло за собой появление множества шедевров книжного дела. Однако, от «темных веков» сохранилось немного манускриптов, содержащих какие-либо декоративные элементы. А таких, которые были бы достойны упоминания в искусствоведческой книге, и того меньше.
Даже если принять во внимание неизбежные многочисленные потери от войн, пожаров, вандальского отношения к средневековому наследию со стороны нерадивых библиотекарей, воинствующих фанатиков Реформации и Революции, мы все равно будем вынуждены констатировать, что «темные века» были объективно не самой лучшей эпохой для создания роскошно иллюминованных златописных кодексов на пурпурных страницах. Именно на VII и первую половину VIII веков приходится пик политического дробления Западной Европы и окончательный распад созданной некогда римлянами экономической инфраструктуры. Авары на востоке и арабы на юге терроризировали периферию христианского мира. Немногим восточнее Рейна простирались владения многочисленных и воинственных саксов — язычников, которых франкам еще только предстояло обратить в христианскую веру.
Соответственно, общий уровень материальной культуры был низок, и, как следствие, не могло быть и речи о масштабном производстве трудо- и наукоемких иллюминованных манускриптов.
Правда, о какой бы эпохе мы ни говорили — и «темные века» не составляют исключения, — культурную ситуацию не следует абсолютизировать. От региона к региону ситуация менялась, подчас скачкообразно: кое-где было действительно «темно», а кое-где и посветлее.
Так, в Ирландии и Британии, гарантированных своим островным положением от массовых варварских вторжений, уже с конца VII в. в деле иллюминации манускриптов наметился известный прогресс. Он привел к формированию самобытного книжного стиля, которому будет посвящен отдельный подраздел нашей работы.
В другой периферийной зоне Европы — в Испании — до арабского вторжения в 711 г. успело сформироваться и благополучно просуществовать несколько веков государство вестготов — с весьма своеобразной «римско-варварской» культурой, испытавшей, несмотря на географическую удаленность, заметное влияние Востока, и в первую очередь Византии. Если только верна гипотеза, что иллюминованный кодекс, известный как Пятикнижие Ашбернхема, действительно был создан в Испании, значит, перед нами — единственный, зато превосходный образец книжной миниатюры вестготов.
Этот кодекс является полным, обильно иллюстрированным латинским списком первых пяти книг Ветхого Завета (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие). Свое название он получил по имени английского лорда Ашбернхема, коллекционера древностей, который приобрел его для своей библиотеки. Книга содержит девятнадцать полностраничных цветных миниатюр, которые являются самым полным иллюстративным циклом к Моисееву Пятикнижию из всех известных нам в западноевропейской традиции
Многие иллюстрации содержат целые повествовательные циклы, параллельные тому или иному библейскому сюжету. В частности, история Каина и Авеля, помещенная на одной странице в трех разноцветных уровнях (красном, зеленом и фиолетовом), состоит из десяти узловых сцен (илл.3). Художник изобразил изгнанных из рая Адама и Еву, Еву с младенцем Каином, благословляющую руку Господню, приношение Каина и Авеля, Еву с младенцем Авелем, возделывающего землю Адама (в зеленой полосе за плугом), разговор Каина с Богом («Где Авель, брат твой?»), пасущего стадо овец и баранов Авеля, пашущего Каина и, наконец, убийство Каина Авелем (слева внизу). Как уже заметил внимательный читатель, эта иллюстрация обнаруживает одну неожиданную особенность: сцены расположены на ней с отклонениями от привычного для нас порядка (слева направо, сверху вниз). Так, в верхней, красной полосе, мы уже встречаем взрослых Каина и Авеля, приносящих Богу плоды трудов своих, в то время как в начале второй, зеленой полосы, Авелю еще только предстоит родиться.
Другой привлекающей внимание полностраничной иллюстрацией является эпическое многофигурное повествование о том, как Моисей поднялся на гору Синай и получил от Господа закон для народа Израиля (илл.4).
Моисей восходит на Синай в сопровождении Аарона, Надава и Авиуда (Исх 24:1). Эта миниатюра содержит одно из первых антропоморфных изображений Бога Отца в христианской книжной иконографии (лицо в окружении схематично нарисованного облака). Помимо этой новации миниатюра содержит ряд других. Наряду с мужчинами, представляющими народ Израиля, Моисею внемлют и семь женщин в дорогих убранствах. Моисей стоит рядом с алтарем, на котором находятся чаша, два горшкообразных сосуда и пять круглых хлебов. Это очень важная деталь: хлеб вместо ветхозаветных тельцов и крови (Исх 24:5, 6)! Примечательно также, что семь священнослужителей в белых одеждах вокруг алтаря одеты так, как было принято в римском богослужении
По мнению современной исследовательницы Дороти Веркерк , совокупность этих деталей — антропоморфный Бог Отец, женщины рядом с мужчинами, христианская литургия вместо ветхозаветных всесожжений — опровергают расхожую гипотезу о том, что цикл иллюстраций Пятикнижия Ашбернхема скопирован с гипотетического иудейского иллюминованного списка Торы.
Италия, главный западный оплот Церкви, в описываемый период представляла собой поле крайней неоднородности культурного потенциала. Два мощных вторжения — остготское и затем лангобардское — поставили римских граждан многих областей (особенно северо-западных) в подчиненное положение по отношению к свежеиспеченной варварской элите и привнесли новые вкусы, что, конечно, самым непосредственным образом отразилось на искусстве той поры. В VI в. византийцы предприняли несколько попыток отвоевать Италию и вернуть ее в лоно империи (разумеется, в том смысле, в каком это понималось византийцами, то есть под управление константинопольских василевсов). Следствием этого стало возникновение Равеннского экзархата — особой области в северо-восточной Италии. Эта область со столицей в Равенне управлялась константинопольскими эмиссарами, экзархами, и, несмотря на свои скромные размеры, стала мощным агентом византийского культурного влияния в Италии.
Рим, утративший роль политического центра Западного мира, зато превратившийся в его духовную столицу благодаря приобретенному еще в седую старину, во времена Траяна и Адриана статусу постоянной папской резиденции, агрегировал обе культурные тенденции — и варварскую, и византийскую — и, прибавив кое-что от себя, предлагал свою версию христианского искусства.
Можно смело утверждать, что в Риме (и в ряде других итальянских центров) в «темные века» производилось значительное количество манускриптов, в том числе и исполненных на высочайшем художественном уровне. Увы, большинство лучших оригиналов не сохранилось, а сохранившиеся лишь подтвердят неутешительный диагноз эпохи — если только мы не предположим, что многие позднейшие северные шедевры являются копиями утраченных итальянских манускриптов
Наконец, к Галлии, которая с середины V в. контролировалась франками под управлением королей из династии Меровингов, с VI по первую половину VIII веков в наибольшей, пожалуй, степени применимо понятие «темные века». Манускриптов немного, за исключением нескольких экземпляров они декорированы скупо, в них исключительно редки изображения людей.
В меровингских кодексах встречаются два типа декора: титульные страницы с инициалами и арки с крестами (последние также можно назвать «листами Альфа — Омега»). Примером незатейливого меровингского инициала может служить L («Liber generationis…») из Евангелия от Матфея в кодексе начала VIII в., хранящемся в Российской Национальной библиотеке (илл.5). Горизонтальный элемент L, на первый взгляд напоминающий клещи, в действительности является стилизованным изображением рыбы.
Более зрелую технику инициала продемонстрировали несколько десятилетий спустя скрипторы Лаонского аббатства в рукописи трактата Блаженного Августина «Разыскания на Семикнижие» (илл.6). Нарядную цветовую гамму, богатую орнаментировку, фигурки резвящихся животных, птичьи головы — все это пиршество глаза наблюдать тем забавнее, что подобным игривым безобразием открывается весьма почтенное, серьезное богословское сочинение. Здесь мы можем найти и плетеный регулярный узор, которому обычно приписывают кельтское происхождение, и выразительные примеры звериного стиля (особого внимания заслуживает крупное фантастическое животное слева внизу). Хотя эти черты и считают заемными — узор кельтский, звериный стиль лангобардский, они не делают меровингскую книжную миниатюру вторичным явлением. Меровингский стиль легко отличить и от позднейших школ каролингской миниатюры, и от техники островных манускриптов.
Самым красивым и одновременно в высшей степени типичным по стилевым решениям меровингским манускриптом по праву считается «Гелазианский Сакраментарий». Место изготовления этого кодекса достоверно не установлено. Однако, в силу схожести его декора с «Разысканиями на Семикнижие», принято считать, что его малой родиной также является Лаон.
Название, под которым этот кодекс вошел в историю, не очень удачно. Дело в том, что «Гелазианский Сакраментарий» — это не только обозначение для данного конкретного кодекса, но и понятие, описывающее целый класс кодексов (вовсе необязательно иллюминованных). Сакраментарием еще с раннехристианских времен было принято называть сборник богослужебных текстов — молитв, выдержек из Писания, которые употреблялись во время мессы. Но мессу можно представить себе в различных вариантах: в зависимости от расстановки смысловых акцентов в священной драме христианства мы будем получать ту или иную драматургию богослужения. Один из первых сакраментариев был составлен в 492 г. папой Гелазием. Он имел широкое хождение среди франкских священнослужителей
Наиболее примечательны две страницы, открывающие вторую книгу. Первая из них — крест под аркой — и есть «лист Альфа-Омега», который, как мы уже сказали, является оригинальной чертой меровингского стиля (илл.7). На перекладине украшенного регулярным орнаментом креста подвешены две буквы, составленные из рыбок: греческие «альфа» и «омега». Это аллюзия на Откровение Иоанна Богослова: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откр 1:8).
Следующая страница, начинающаяся со слов «Incipit liber secundus», в новом регистре обыгрывает тот же мотив — крест с подвешенными к нему буквами — и также может быть названа «листом Альфа — Омега». На этот раз, однако, геометрия креста изменена, пространство вокруг него заполнено птицами, а в центральный медальон вставлено стилизованное изображение агнца с крестом — символ Иисуса Христа.
Такие графические решения, как «листы Альфа — Омега», весьма привлекательны с точки зрения дизайна, но даже человеку Средневековья, привычному к разнообразным знакам и символам, они, вероятно, должны были казаться чересчур абстрактными. Возможно также, что иллюминаторы франкских монастырей наконец поняли, что состязаться в затейливости узоров с ирландскими и нортумбрийскими художниками — дело заведомо проигрышное. Поэтому с конца VIII в. абстрактно-декоративные принципы в континентальном книжном искусстве отступили перед возрождающимися античными и постиконокластическими византийскими художественными влияниями, которые ввели в искусство франков антропоморфные образы Христа, четырех евангелистов, Девы Марии и других персонажей священной истории. В частности, «листы Альфа — Омега» были вытеснены привычной (для нас) иконографией Распятия: умирающий на кресте Иисус-человек.
Однако, теряющийся среди многочисленных художественных нововведений
«Темные века», как мы уже сказали — и, надеемся, обосновали — не были временем беспросветного, глухого мрака. И если еще в середине восьмого века франкские скриптории упражнялись в яркой, но формальной орнаментировке, в Ирландии и Англии уже несколько десятилетий полным ходом шла работа над совершенно необычными, магическими, фантазийными иллюстрациями к Новому Завету.